Для реализации Атомного проекта СССР требовалось большое количество урана, которого в стране не было. «В нашем распоряжении было только 7 тонн окиси урана, и не было надежды, что нужные 100 тонн будут выработаны ранее 1948 года», —напишет позднее в своих воспоминаниях Курчатов. Именно такое количество урана требовалось для решения ряда экспериментальных и практических задач и, прежде всего, для постройки исследовательского реактора Ф‑1, который был нужен для отработки технологии получения оружейного плутония и других экспериментов. Но, как известно, Ф‑1 начал работу не к 1948 году, а в декабре 1946 года! Откуда же появился недостающий уран?

20 октября 1946 года приказом № 272с председателя Комитета по делам геологии И.И. Малышева в системе комитета организовано Первое главное геолого‑разведочное управление для руководства и координации всеми поисковыми и разведочными работами по урану. Все силы страны были брошены на поиски месторождений урана.

Уран искали везде. Альпинисты искали в горах. Учёные проверяли накопленные коллекции минералов в своих институтах — нет ли в образцах ещё и урана, на который ранее не обращали внимания? Провели ревизию всех кернохранилищ страны. А 9 апреля 1946 года вышло даже специальное постановление правительства № 789‑311сс «Об организации геолого‑поисковых работ на А‑9 (уран) и Б‑9 (торий) в Арктике», и советские полярники тоже искали уран!

Но добыли необходимый уран не из земли, его привезли… из Германии. Ещё не был взят Берлин, а на освобождённой территории Европы наша разведка собирала информацию о ядерных разработках немецких учёных. К этой работе были привлечены и участники Атомного проекта. Вот как вспоминал о поездке в Германию весной 1945 года главный конструктор РДС‑1 академик Харитон: «Была направлена группа физиков, в которой, в частности, был и я. В одном из маленьких городков мы обследовали кожевенный завод и в одном из цехов увидели большое количество бочек, и на одной из бочек стояла картонная пластиночка, на которой было написано U3О8. Эти 100 тонн урана позволили на год ускорить работы по созданию первой советской атомной бомбы».