Уважаемые посетители сайта!

Андрей Николаевич Перепелятников предлагает вашему вниманию воспоминания о сослуживцах. Это офицеры и прапорщики, которые с его точки зрения достойные из достойнейших. Первый рассказ цикла — Сослуживцы.

А. Перепелятников

Александр Иванович Лобанов

Рассказ из цикла «воспоминания»

1

Судьба свела нас с прапорщиком Александром Ивановичем Лобановым в нашем славном полку в в/ч 11102 в Томске -7. Там я служил сначала пропагандистом и агитатором, потом заместителем командира полка по политчасти. Саша в эти годы был прапорщиком начальником клуба части.

Родился он в 1939 году в семье офицера пограничника. В 1941 году отец служил на неспокойной Западной границе СССР. В их семье было трое детей. Старшей сестрёнке в сорок первом было лет пять, Саше два с небольшим, а самый младший братишка был ещё грудничок.

С началом войны командование организовало эвакуацию семей пограничников на восток. Поезд, в котором ехала Сашина мама с тремя детьми, попал под бомбёжку и мама погибла. Все трое детей остались живы и были отправлены по детским домам. Почему по разным детским домам и даже в разные города, неизвестно. Думается, что в той обстановке решалось одно – как можно быстрее отправить всех выживших подальше на восток.

Саша оказался в детском доме Тульской области. Расстались дети на многие, многие годы. Сестра нашла сначала младшего брата, когда он служил в Советской армии. Жил он в городе Баку. В это же время младшего брата, а через него и сестру нашел их отец. Он проживал в Прибалтике. Тяжелораненым попал в плен. После войны за это был репрессирован. Сашу сестра и брат нашли, когда отец уже умер.

После окончания семилетки Саша был направлен в ФЗО. (Заведение фабрично –заводского обучения.) После его окончания и получения специальности тракторист, был направлен в Казахстан поднимать целинные земли. Там же вступил в комсомол, был даже комсоргом бригады трактористов. В труднейших условиях первых, не обустроенных лет. Работать приходилось от зари до зари. Не выдерживала круглосуточной работы новая техника, а молодые ребята держались, выполняя за смену не одну норму. Если ломался трактор или комбайн, его оттаскивали на край поля, на полевом стане механизатору тут же давали новую технику и работа продолжалась.

Сначала полевой стан героев целинников состоял из нескольких спальных вагончиков, столовой и нескольких линеек сельхоз техники под открытым небом. Постепенно стали вырастать посёлки целинников. Года через полтора бригаду, в которой работал Саша, поселили в небольшой без особых удобств домик. Еду трактористам в том же домике на печке готовила пожилая женщина. Продукты целинникам доставляли исправно и в хорошем ассортименте. Неплохо и готовила повариха. Вот только была она большой, невоспитанной неряхой. Ребята мирились с тем, что не очень чистой была у поварихи посуда, с её грязным передником, но некоторые её привычки вызывали отвращение. Например, разогревая в большой кастрюле на плите вкусно пахнущий борщ, помешав его большой деревянной ложкой, она тут же и облизывала оную. На осторожные замечания и просьбы ребят не делать этого, женщина реагировала недовольным ворчанием. Воздерживаясь от этой своей привычки какое-то время, потом начинала повторять её снова.

Тогда Саша Лобанов решил проучить несносную женщину. На тыльную часть большой деревянной ложки, которой орудовала повариха при приготовлении пищи, он вонзил несколько кончиков рыболовных крючков. И когда в очередной раз повариха лизнула ложку, жальца крючков и вонзились в её язык. Можете себе представить, что тут началось.

Медицинская сестра посёлка вызволить пойманный на крючки язык поварихи не смогла. Пришлось везти женщину аж в районный центр в больницу и делать там операцию.

Бригада осталась без поварихи. А Сашу Лобанова вызвали в райком комсомола и за недостойный поступок, члены бюро райкома, в душе солидарные с Сашей, из комсомола его исключили.

2

Шел 1958 год. Саше исполнилось девятнадцать. К тому времени посёлки целинников стали многолюдны. В некоторых районах военкоматы стали снимать бронь с ребят, подлежавших призыву и Саша стал подумывать о службе в армии. К тому же с ним приключилась ещё одна беда.

На помывку в небольшой бане механизаторов нескольких станов свозили в одно крупное село.

В начале сентября во время помывки в бане между ребятами Сашиной бригады и ребятами грузинами соседней бригады произошла ссора, перешедшая в потасовку.

Началось всё с того, что в небольшом моечном отделении бани собралось несколько бригад. Саша и ещё двое его друзей дождались освобождения небольшой деревянной скамейки. Ребята сторожили скамью, а Саша пошел набрать кипятка, чтобы ошпарить скамью перед помывкой. В неимоверной тесноте бани, набрав в таз кипятка, он с трудом пробирался к своей скамье и не заметил на полу лужу мыльной воды. Ступив на неё, Саша поскользнулся и падая, выронил таз с кипятком. Прямо перед ним на полу сидел и мылся, расставив в стороны ноги, парень грузинской национальности. Кипяток хлынул прямо на него. От острой боли ожога парень заорал, подбежали его земляки, сразу пустившие в ход кулаки. Тут же рядом с Сашей оказались и ребята из его бригады. Побоище было кратким только потому, что кто-то закричал: «Несите пострадавшего в машину и срочно везите в больницу». Земляки несчастного занялись отправкой парня в больницу, а Саша и ребята его бригады быстро ополоснулись, погрузились в свой крытый грузовик и поехали восвояси. Утром следующего дня на двух грузовиках земляки пострадавшего приехали в Сашину бригаду. Серьёзную драку предотвратил главный инженер совхоза, который объезжал полевые станы и вовремя оказался на полевом стане Сашиной бригады. Разобравшись в случившемся, главный инженер совхоза отозвал Сашу в сторонку и предложил ему перевестись в другую бригаду, полевой стан которой располагался далеко от полевого стана, в котором работали ребята из Грузии.

Ехать в другую бригаду Саша отказался, заявив, что в таком случае он пойдёт служить в армию. Инженер согласился с Сашиным решением, пообещал завтра же направить райвоенкому письмо о согласии на призыв.

Когда Саша получил расчёт в совхозе и явился в районный военкомат, там формировалась команда призывников для отправки на областной призывной пункт в Целиноград. А на областном сборном пункте уже формировался эшелон для отправки призывников в военно — строительные части Томска-7.

3

После прохождения курса молодого бойца рядовой Лобанов попал служить в в/ч 11013.

Рота, в которой служил Саша Лобанов занималась рытьём глубоченного котлована на сооружении реактора одного из объектов. В лютые сибирские морозы мёрзлый грунт приходилось долбить киркой и ломом. Наверх грунт выбрасывали несколькими перекидками, пока позволяла глубина. Когда достигали приличной глубины и вручную наверх выбрасывать грунт было уже невозможно, поднимали его большими бадьями с помощью ручных же лебёдок.

После рытья котлованов, приступили к сооружению различных конструкций из монолитного бетона. Саша прошел обучение в учебном комбинате стройки, получил специальность плотника бетонщика и стал бригадиром. Вскоре он получил и звание младший сержант.

Отслужив три года срочную службу, остался жить в Томске-7 и работать на стройке. В конце шестидесятых в Советской армии был введен институт прапорщиков. Командование Томского УВСЧ объявило набор желающих для замещения должностей прапорщиков. Набор вёлся как из числа военных строителей, прослуживших не менее года, так и из числа гражданской молодёжи, прошедшей службу в Советской армии.

Саша подал заявление, отучился в Новосибирске положенный срок и стал прапорщиком.

После расформирования войсковой части 11013, прапорщик Лобанов оказался в в/ч 11102, в которую после окончания заочного отделения УЛГУ в 1973 году был направлен для прохождения службы и я.

Поскольку до этого в управлении ВСЧ я исполнял обязанности помощника начальника отдела политработы по клубно-массовой работе, мне пропагандисту полка, вменили в обязанности курировать и всю клубную работу в полку. Из-за того, что в частях был большой некомплект прапорщиков, начальником клуба полка был сержант срочной службы. Несколько лет мне пришлось добиваться его замены на прапорщика. Дело осложнялось ещё и тем, что должность начальника клуба полка была самого низкого разряда и оплачивалась значительно скромнее, нежели должность командира взвода. И, тем не менее, когда я получил разрешение подобрать прапорщика на должность начальника клуба и предложил занять эту должность Александру Ивановичу Лобанову, он сразу же и дал согласие.

4

Саша не имел ни какого образования связанного с клубной работой, не был даже участником художественной самодеятельности. Не слыл и лучшим прапорщиком части. А предложил я ему эту работу потому, что знал его отеческую заботу о каждом солдате его взвода. Я видел, как сутками пропадал он вместе с военными строителями на производстве и в роте. О любом своём подчинённом Саша знал всё досконально. А как уважали его все солдаты.

С первых месяцев службы в полку я проникся к нему искренним уважением. А ко времени перевода его на должность начальника клуба как-то незаметно, уже сложились приятельские отношения.

С получением помощника, я получил и огромное облегчение в службе. С 1975 и по 1982 год войсковая часть 11102 на всех смотрах клубов, художественной самодеятельности, библиотек, наглядной агитации на территории военных городков занимала только первые, иногда, по некоторым видам, вторые призовые места.

Исполняя обязанности пропагандиста, агитатора и замполита полка, клубной работой мне приходилось по прежнему заниматься очень плотно. Но как?! С приходом на должность начальником клуба Саши Лобанова, мне теперь ежедневно приходилось кого-то из военных строителей пристраивать на работу на производстве так, чтобы солдатика в любое время можно было снять с производства на репетицию художественной самодеятельности, для игры в нештатном духовом оркестре, для выполнения каких-то неотложных работ в клубе и так далее. У руководителей строительных организаций я без конца выпрашивал для ремонта клуба различные стройматериалы. С командирами и старшинами рот приходилось ежедневно воевать за отправку по вечерам в клуб на репетиции участников художественной самодеятельности. Заставил меня Саша дойти, минуя командование УВСЧ, даже до начальника стройки легендарного Петра Георгиевича Пронягина и выпросить у него 34 тысячи рублей. Эта приличная по тем временам сумма нужна нам была на капитальный ремонт клуба, покупку нового комплекта инструментов для духового оркестра, пошив из бархата занавеса, задника и кулис на сцену, приобретение новой киноаппаратуры и пианино.

Саша разведал, научил меня что сказать и как начальнику базы снабжения стройки очень несговорчивому и прижимистому Глузману, чтобы выпросить у оного полный грузовик ЗиЛ 150 рубероида на замену кровли клуба. А сколько для отделки клуба и оформления наглядной агитации на территории части металлических труб, пиломатериала, металлического уголка, ДВП, фанеры, разных красок доставал Саша без накладных, договариваясь с мастерами, прорабами, начальниками цехов и кладовщиками!

Не единожды из-за этих доставаний мне приходилось попадать в неприятные ситуации, переживать очень тревожные минуты.

5

Начальник стройки Пётр Гергиевич Пронягин, провёл очередную реформу на стройке. «Строительная газета» страны в большой статье назвала то новшество «Метод Пронягина». А придумал Пётр Гергиевич вот что. На базе УПТК стройки он организовал централизованный раскрой и доставку на объекты по заявкам начальников участков линолеума, оконного и витражного стекла, подготовку масляных красок и прочего.

Для этого на базе УПТК были созданы соответствующие цеха. Раньше всё это поставлялось на участки СМУ прямо на строившиеся объекты, там плотниками и отделочниками кроилось, готовилось к использованию, а многочисленные остатки списывались и просто выбрасывались. Естественно, строгий учёт расхода строительных материалов наладить в той ситуации было, практически невозможно. К тому же, в условиях острого дефицита на строительные материалы в те годы, строительные объекты были местом доставания всего этого добра. Теперь же согласно заявок ИТР, по копии проекта на целый строящийся объект всё готовилось на базе снабжения и готовое доставлялось на строившиеся объекты. Поквартирно на все комнаты нарезался линолеум и стекло А краска стала доставляться разлитой в тару для каждого маляра в количестве на дневную смену. На стройке появилась огромная экономия различных строительных материалов, закончилась растащиловка с объектов.

Тогда нуждающиеся в строительных материалах граждане за дотаванием ринулись на строительные предприятия и базу снабжения. И Пётр Георгиевич через горком КПСС добился того, чтобы милиция патрулировала территорию базы строительной индустрии и отлавливала несунов.

Кроме того, Пётр Георгиевич издал по стройке приказ, запрещающий тащить с производства строительные материалы в воинские части. Начальникам строительных подразделений приказал строго следить за состоянием помещений, в которых проживают военные строители, работающие в их подразделениях. Оказывать помощь командованию частей и подразделений, по содержанию всех помещений военных городков в надлежащем состоянии. Виновных в нарушении требований приказа, обещал строго наказывать.

И вот, приходит однажды ко мне в кабинет мой бесценный помощник и просит отдать распоряжение командиру первой роты ст. лейтенанту Терехову, чтобы тот дал ему часа на два четырёх солдат. «Я, — говорит, — договорился и надо срочно забрать две фляги отличной белой краски. Надо получить и принести».

Я, помятуя о строжайшем приказе Петра Георгиевича, стал возражать. Но Лобанов не был бы Лобановым, еслибы не смог меня убедить в абсолютной безопасности. И я согласился. Позвонил в первую роту и попросил выделить ребят.

Примерно через час, из окна кабинета я увидел, как открылись ворота части и въехал милицейский патрульный УАЗ буханка. Я спешно убрал со стола бумаги, закрыл на ключ кабинет. Вылетая из штаба, крикнул дежурному по полку, что меня в части нет, и метнулся в четвёртую роту. Из за шторы окна ленинской комнаты стал наблюдать за происходящим возле клуба.

Увидел, как задом к входной двери клуба стоит УАЗ, из него солдаты выгружают фляги с краской. А рядом стоит мой Александр Иванович с двумя милиционерами и мирно о чём-то разговаривают. Вот солдаты выгрузили краску, милиционеры попрощавшись с Александром Ивановичем за руку, сели в машину и уехали. «Видимо, кто-то из милиционеров хороший знакомый Лобанова», — подумал я успокаиваясь.

Но дело обстояло иначе. Договорившись заранее о двух флягах краски с кладовщиком базы УМР, Александр Иванович выцыганил у кладовщика три фляги. Поэтому, чтобы унести вчетвером три фляги, ребята, взявши все три фляги, выстроились в одну линейку, а бетонный тротуар от Управления механизации и до перекрёста у части узок. И тогда ребята вышли на проезжую часть дороги. Откуда не возьмись их стала нагонять милицейская патрульная машина. Лобанов не растерялся и поднял руку, останавливая милиционеров, а когда те остановились стал просить их подвезти в попутном направлении до части. «Вот выписал и получил краску, — молвил стражам порядка Александр Иванович, показывая какую-то старую накладную, взятую у кладовщика, — солдат дали только четверых. Тяжело ж ребятам, да и тротуар узкий, а по дороге снуют машины – опасно, — подвезите пожалуйста». Что те и сделали…

6

Я иногда завидовал Сашиной способности просто решать, порой, сложные проблемы.

О сложных служебных проблемах рассказывать здесь не буду, это скучновато. Приведу лучше пару простеньких историй, немного повеселю читателя.

Заходит как-то Александр Иванович ко мне и протягивает список из четверых воинов. «Мне, — говорит, — надо одно важное дело сделать. Нужны эти ребята из пятой роты. На мою попытку расспросить какое дело, Саша уклончиво ответил, что узнаю позже, пока большой секрет даже для меня. Пообещал отпустить ребят в роту к отбою».

Заручившись, что ни чего авантюрно запретного он делать не будет, я взял список и позвонил капитану Максименко, командиру пятой роты. Тот выслушал меня и стал возражать и доказывать, что эти ребята таджики ни чего делать не могут, они последнего осеннего призыва, служат только месяц, абсолютно ещё не говорят и не понимают по-русски. Ротный даже предложил мне послать других ребят, но я настоял на своём, и грешным делом даже указал капитану на то, что он ещё плохо изучил своих солдат и не знает их способностей.

Примерно через месяц, когда мы в клубе готовили новогодние мероприятия, зайдя в клуб, я увидел, что отделанные деревом панели клубного зала и фойе солдаты покрывают лаком с красивейшим оттенком. «Александр Иванович, — задал я сразу же вопрос начальнику клуба, — где взял такой дорогой лак? Опять нарушил приказ начальника стройки?» Приятно улыбаясь, поправляя с толстыми линзами свои очки в толстой роговой оправе, которые постоянно сползали с его небольшого аккуратного носа, отведя меня в сторонку, Александр Иванович стал в полголоса рассказывать, как и где он добыл лак.

Вы знаете, начал он, что недавно закрыли заводскую метеостанцию, которая располагалась не далеко от нашей части. Так вот. Все приборы метеостанции, мебель из небольшого здания вывезли во вновь отстроенное между пятнадцатым и двадцать пятым объектами. Там теперь метеостанция располагается. А на территории бывшей станции, в небольшом сарае оставалось кое-какое имущество вместе с большой бочкой этого лака. По штату метеостанция сторожа не имеет, поэтому временно оставили сторожить одного их предпенсионного возраста работника. Круглые сутки тот сторож сидеть в пустом помещении не мог. Вечером последним автобусом он уезжал домой, а утром первым приезжал. На обед не уезжал. Я с ним и договорился на пару фляг этого лака. В тот день после ужина с ребятами я и сходил к деду за лаком. «А почему взял именно тех солдат из пятой роты, да ещё и представил их какими-то специалистами?» — тут же спросил я. Хитренько улыбнувшись, Александр Иванович и поведал мне суть дела.

«Возьми я других солдат, на следующий же день про лак и как он охранялся, узнали бы все старшины рот. А ещё через недельку лаку в той бочке очень заметно бы поубавилось. А те ребята, которых я взял в пятой роте, где были и что принесли в клуб ни кому рассказать не смогли. А уменьшение лака в бочке только на две фляги абсолютно не заметно», — поведал мой мудрый помощник.

Должность начальника клуба требовала от него присутствия на работе по выходным и особенно по праздничным дням. Но ведь у Александра Ивановича семья, и в простые воскресения я часто давал ему выходной. Но кто-то же должен был в эти дни и в дни его отпуска или командировок открыть клуб для демонстрации фильмов, для репетиции художественной самодеятельности, для уборки помещений нарядом из дежурной роты и следить за порядком в помещениях клуба. Поэтому я, согласовавши с командиром части, разрешил Лобанову подобрать дисциплинированного солдатика, что бы оный после работы на производстве приходил в клуб и находился там до отбоя ежедневно. Ясно, что это должен быть парень, которому можно было доверять такое важное помещение части и чтобы сам он был абсолютно дисциплинированным.

Подобрал Александр Иванович воина родом из солнечного Узбекистана. Отлично тот паренёк исполнял возложенные на него обязанности до последнего дня службы. И вот в день увольнения своего помощника, приводит Лобанов ко мне на согласование следующего паренька и опять жителя Узбекистана. Ту-то я и поинтересовался, почему он подбирает именно ребят узбеков, ведь есть же достойные ребята и других национальностей.

Оказалось, что нового помощника Лобанову рекомендовал предыдущий. Залогом того, что и этот будет отлично замещать начальника клуба в дни его отсутствия в части является то, что новенький, как и его предшественник окончили в Ташкенте медресе и имели сан муллы. Им надо было каждое утро до восхода и вечером после захода солнца исполнять намаз. А как это можно делать в роте? Где хранить специальный для этого коврик? А насмешки солдат? Поэтому-то именно эти ребята исполняли возложенные на них обязанности так ретиво, как это делали солдаты Петра 1, чем восхищался в своё время один путешественник по Руси.

А порядок и дисциплину эти ребята в клубе поддерживали очень просто. Кто бы ни был закуривший во время киносеанса, или кое-как мывший пол в клубе солдат, если ему делал замечание помощник Лобанова и он не реагировал как положено, следовало короткое: «Я далажу прапорсик Лапанов». И все солдаты части знали, что этот парень доложит обязательно. А Александр Иванович обязательно накажет нарушителя или через старшину роты, или через командира роты, а то и ко мне зайдёт, если нарушение было серьёзным и я обязательно в таких случаях употреблял свои права по наказанию. Поэтому все солдаты полка неукоснительно выполняли требования помощников начальника клуба. А в клубе всегда был церковный порядок.

7

За годы нашей совместной службы с Александром Ивановичем Лобановым я не припомню случая, чтобы он что-то не исполнил из того, что он обязан был делать постоянно. Как я уже писал выше, наш клуб постоянно занимал первые или вторые места по художественной самодеятельности, по его убранности и проведению культурно массовых мероприятий. Мне ни когда не приходилось указывать на какие – то недостатки в содержании помещений клуба, или давать указания по проведению работ, улучшающих уют и порядок в клубе. Хотя такие работы велись постоянно, а инициатором всех работ был Александр Иванович.

В клубе нашей части, а полк дислоцировался не в городской черте, постоянно проводились все мероприятия штаба Управления войск и даже стройки, пока Управление Химстрой не построило для себя соответствующий зал. В клубе нашей части местный музыкальный театр ставил все спектакли из своего репертуара не сокращая содержание. Ведь сцена нашего клуба была достаточных размеров, была оборудована театральным освещением, на ней можно было монтировать любую декорацию, во время спектаклей актёры свободно могли перемещаться за кулисами. Для оркестра мы даже оборудовали музыкальную яму и сделали там соответствующее освещение музыкантам.

От командования рот мы с командиром полка требовали, чтобы каждый солдат не менее одного раза в месяц посещал театр. Часто всем полком организовывали выезды на спектакли в здании театра. Регулярно солдаты нашего полка посещали и концерты в областном дворце спорта.

Кроме того, все кинофильмы, которые поступали для проката в кинотеатрах города Томск-7, показывались сначала в нашем полку. Фильмы, которые должны были показываться в кинотеатрах города с понедельника, поступали к нам в полк в субботу утром. С кинофильмом нам из бухгалтерии отдела культуры города привозили билеты, мы их распределяли по ротам, а при демонстрации фильмов зрителей в зал пропускала кассир из кинотеатра. Также в зрительный зал попадали наши воины на спектакли театра. Но вскоре отдел культуры эту процедуру упростил. Нам привозили билеты, а клуб отчитывался за них деньгами. На любой спектакль для наших воинов билет стоил один рубль, а на киносеанс 30 копеек. Отдел культуры был благодарен нам за помощь в выполнении плана сборов за прокат фильмов и посещаемость театра, а наши солдаты гордились тем, что за время службы они посмотрели множество спектаклей, и что они первыми в городе смотрели самые последние фильмы, даже широкоэкранные.

Так как помещение зала было построено не стандартным, экран для демонстрации широкоэкранных фильмов с помощью стандартных кинообъективов, надо было размещать метра на четыре ближе сцены. Пришлось мне съездить в Ленинград на завод ЛОМО. Конструкторы завода спроектировали для нашего зрительного зала объективы, быстро их изготовили и поставили.

Внештатный духовой оркестр нашего полка исполнял весь войсковой служебный репертуар и часто подменял штатный духовой оркестр УВСЧ на различных городских мероприятиях, когда в том была необходимость.

Чего, каких усилий вся эта работа стоила Александру Ивановичу, знал только он сам. Повторюсь. Требовать такого уровня клубной работы от Александра Ивановича необходимости ни какой не было. Все задумки исходили от него самого, мне и офицерам политчасти полка приходилось ему только помогать, решая с командиром полка, с командованием УВСЧ и руководством города кучу самых разных вопросов.