26 апреля — памятная дата для всего бывшего СССР. Именно в этот день 30 лет назад произошла авария на Чернобыльской АЭС. Что сейчас происходит с теми, кто жил в Припяти и принимал участие в ликвидации аварии, и нужно ли опасаться остаточной радиации, «Комсомолка» попросила рассказать академика РАН, заслуженного врача России, бывшего главного санитарного врача страны Геннадия Онищенко.

— Это одна из величайших трагедий XX века — в какой-то мере именно она послужила детонатором для развала Советского Союза, — говорит Геннадий Григорьевич. — В результате аварии на территорию России, Белоруссии, Украины и Польши было выброшено почти 200 тысяч тонн радиоактивных контоминированных взвесей. И сегодня у нас в стране ведется медицинский контроль за более чем 600 тысячами ликвидаторов и приравненных к ним граждан. Это их дети, их семьи, и те люди, которые находились в Припяти в тот момент.

Сейчас на той территории, куда попали радиоактивные осадки, живет больше миллиона человек. В основном это Брянская область — радиационный фон там по-прежнему выше, чем в других регионах.

— Конечно, это накладывает ограничения, — уточняет Геннадий Онищенко. — Местным жителям нельзя употреблять в пищу дикоросы — грибы, ягоды, дичь, которые есть в тех лесах. Мы ведем разъяснительную работу на этот счет. Но благодаря технологиям, которые были разработаны в Российской академии сельскохозяйственных наук, там можно спокойно выращивать клубневые растения — ту же картошку, и она безопасна.

За 30 лет, которые прошли со времени аварии, изменилась сама концепция оценки вредного воздействия. Сейчас опасность для человека оценивается исходя из индивидуальной дозы радиации, которую он получил. А раньше власти учитывали степень загрязненности территории — именно поэтому было принято решение о переселении жителей Припяти и ближайших районов.

— Переселений было два. Второе произошло в 1991 — 1992 годах, и на это были свои политические мотивы, — рассказывает Геннадий Григорьевич. — И это была серьезная ошибка. Мы вырвали людей из привычной им среды. И несмотря на то, что их переселили в более благоприятные условия — в многоэтажные дома с водопроводом и канализацией, — для них это было разрушением их социума.

С другой стороны, власти успели предпринять ряд активных действий, которые помогли предотвратить серьезные заболевания. Например, почти 80 процентов жителей Припяти и близлежащей зоны вовремя получили препараты йода — это снизило риски развития рака щитовидной железы. Но вот для тех людей, кто жил на территории падения радиоактивных осадков, такая профилактика началась с опозданием.

— Самая главная наша потеря — это те ребята, которые занимались ликвидацией аварии, — говорит Геннадий Онищенко. — Я сам был там в это время, у меня тоже есть удостоверение ликвидатора. И я преклоняю голову перед мужеством тех людей, которые тушили пожар и сбрасывали с вертолетов свинец, чтобы хоть как-то заглушить радиацию. Они пожертвовали собой ради нас, живущих. 26 из них погибли почти сразу — они получили дозу радиации, которая превышала возможности человеческого организма. Еще 12 умерли в первые полгода. Почти 30 человек похоронены в Москве, на Митинском кладбище, и каждый год неравнодушные люди собираются там почтить их память.

Государство делает все возможное, чтобы позаботиться о чернобыльцах и их семьях. Например, на днях в Московскую городскую думу был внесен законопроект о льготах на ЖКХ для чернобыльцев. Когда документ примут, 50-процентная льгота для них будет рассчитываться исходя из общего объема потребления, а не по социальному нормативу. Это позволит сэкономить достаточно существенную сумму, и, кроме того, чернобыльцы смогут получить перерасчет — пересмотрены будут все платежи с января 2016 года.

— К чернобыльской теме мы будем возвращаться постоянно, — говорит Геннадий Григорьевич. — Все последствия этой аварии должны быть тщательно проанализированы и научно осмыслены, потому что с атомной энергией человечеству жить еще долго. Когда произошла авария на «Фукусиме», мы с первого дня направили туда свои корабли и специалистов. Японцы использовали морскую воду для тушения реактора, и я не исключаю, что когда-нибудь это может проявиться через пищевые цепочки — в том регионе у нас сосредоточено почти 40 процентов запаса белка, рыбы. Пока ведется контроль безопасности рыбы, которая там вылавливается.

Но надо понимать, что страхи насчет радиации часто бывают преувеличены. Если посмотреть в радиационно-гигиенический паспорт России, то видно, что последствия Чернобыля и «Фукусимы» — это лишь небольшая часть той радиации, которая действует на нас ежедневно.

— Научная достоверность этого паспорта сомнений не вызывает, — уверяет Геннадий Онищенко. — Если брать данные за 2014 год, то воздействие Чернобыля, «Уральского следа», испытаний ядерного оружия на Семипалатинском полигоне и других мирных ядерных взрывов на всю нашу 147-миллионную популяцию россиян составляет меньше одного процента. 27 процентов дозы — это медицинское облучение, в том числе рентген. И основная доза радиации — это естественный фон. Поэтому демонизировать атомную энергию не нужно, но надо извлечь все возможные уроки из чернобыльской и фукусимской аварий.