Андрей Перепелятников. Памяти учителя.

Памяти учителя

После двадцатого августа нынешнего года, как всегда, зашел я на сайт моего учителя Сергея Фёдоровича Фоминых, чтобы ко дню его рождения послать очередное поздравление с днём рождения. К тому ж это должен быть его год восьмидесятилетия. НО! НО! НО! Узнал печальную весть о его кончине. Давно прошли траурные дни прощания с ним, прошли и девять и 40 дней, когда по нашей русской традиции поминают усопших. И решил я выразить мою боль и соболезнование его родственникам и соратникам через год его смерти 31 декабря в день его кончины.

Сергей Фёдорович нашей учебной группе не читал лекций, не принимал ни одного зачёта и экзамена, а со мною возился немногим менее пяти лет. Под его научным руководством я писал курсовые, дипломную работу и защищал её. Парадокс, скажет иной студент. Заочник, не обязан сдавать преподавателю зачёты и экзамены. Но тот целых пять лет так нагружал бедолагу, заставил столько прочесть исторических изданий и источников, которых с лихвой хватило бы на десятерых. А как он это делал? Чем заставлял? Почему? Об этом я и решил поведать читателю в этом скромном очерке.

В 1961 году окончил я Новосибирское военно-техническое училище. Вместе со званием лейтенант получил и диплом техника-строителя. Нравилась мне учёба в техническом учебном заведении и решил я её продолжить в строительном институте. С трудом разрешили мне поступать на заочное отделение Новосибирского строительного. Успешно закончил я два курса этого учебного заведения. Но уже в летнюю сессию второго курса за общеобразовательными пошли дисциплины по специальности и тут ждало меня разочарование. Ни чего нового, ни каких новых знаний тот ВУЗ   больше мне не давал. Возможно потому, что в училище Среднего машиностроения (так тогда назывался Росатом) нас готовили более основательно нежели в институтах строительных, ведь строить нам предстояло очень сложные гигантских размеров объекты оборонного характера.

Плюс к этому, в то время я уже несколько лет служил секретарём комитета комсомола полка. Комитеты комсомола наших полков пользовались правами райкомов комсомола с освобождённым секретарём и штатной заведующей сектором учёта. Воспитательная работа мне нравилась. Факультеты в университетах тогда были Историко-филологические. А я ведь со школьных лет сочинял стишки, писал заметки в комсомольские газеты. Продолжать обучение заочно офицерам тогда разрешалось только на факультетах связанных с их специальностью. И задумал я поступать на Историко-филологический. В конце 1966 года наш полк в Зеленогорске Красноярского края был расформирован и попросился я для прохождения дальнейшей службы туда, где есть нужный мне ВУЗ. Так  в яваре 1967 года я оказался я в Томске-7 (Северске), да ещё и на должности старшего инструктора отдела политработы по клубно-массовой работе. Образования у меня технаря ни музыкального, ни клубно-театрального, а год-то 50-летия Октябрьской революции!

Мне предстояло все клубы огромного  Управления войск, их библиотеки, коллективы художественной самодеятельности готовить к юбилейному смотру. Многие годы  в томском Управлении войск существовал и гремел по всей Сибири ансамбль песни и пляски. Этот ансамбль к 1965 году распался, и мне предстояло его возродить и представить на смотр.

В конце 1966 года командование полка, в котором я в то время служил, перед расформированием полка разрешило мне поступать на Историко-филологический факультет в 1967 году. Значит мне надо было обязательно, не смотря ни на что в 1967 году поступать. Это был едва ли не последний шанс. И я с первого дня службы в Томске – 7 стал готовиться к вступительным экзаменам.

С раннего утра и допоздна без выходных я мотался по войсковым частям, организуя ремонт  клубов и библиотек, добывая для коллективов музыкальные инструменты, костюмы и обувь исполнителям. Пришлось строить новую казарму для ансамбля песни и пляски и прочая и прочая. А возвращаясь ночами домой, садился за книжки и учебники. Какая это была подготовка?

И когда начались вступительные экзамены в ТГУ у меня возникли серьёзные проблемы. Русский язык устно я сдал на отлично. При написании сочинения ни как не мог в работе привести цитаты по произведению М. Горького «Старуха Изергиль». Председателем приёмной комиссии по русскому языку и литературе была заведующая кафедры русского языка и литературы. Заметив мои переживания добрая душа подошла ко мне, а увидевши, что у меня ни чего не получается с написанием сочинения, посоветовала написать сочинение на свободную тему о ВОВ. «У вас же, наверняка, что-то на эту тему есть написанное», — сказала она.Я ответил, что у меня есть стихотворение о 20-тилетии Победы «Медаль». «Ну вот и напишите его. Чего вам ещё надо?» Я быстро набросал своё стихотворение. Моя спасительница взяла мой листок, прочла и сказала: «Всё. Можете быть свободны». Но оценку я получил только «хор». А чтобы гарантированно поступить, мне нужно было всё сдавать только на пять.

И вот наступает последний экзаменационный день. Мы сдаём историю СССР. Принимали у нас экзамен два молодых преподавателя. Попался мне 13-й билет. А в нём вопросы 10-й съезд ВКП(б) и Крестьянская война И. Болотникова. По первому вопросу до конца мне отвечать не дали. «Давайте второй вопрос», — молвили мои экзаменаторы. Прекрасно отмолотил я и на этот вопрос. И вот один из моих «пытателей», тот который в узких  прямоугольных в жёлтой оправе очках, спрашивает меня, а чем, по каким признакам отличается Крестьянская война, от крестьянского восстания или бунта? Я попытался что-то отвечать, но в конце — концов заявил, что в школьном учебнике и в программе вступительных экзаменов об этом ни чего не сказано. «Да, — сказал очкарик, в школьной программе и в учебнике этого нет, но мы нашим абитуриентам на подготовительных курсах это давали. Надо было посещать подготовительные». Он переглянулся со своим напарником, тот кивнул головой в знак согласия и нарисовал мне в экзаменационном листке «хор». «Всё. Это провал!» — решил я.

Дело ещё и в том, что в тот год школы страны выпускали и десятиклассников и одиннадцатиклассников. Школа возвращалась к десятилетнему обучению. Набрать на заочное отделение Историко-филологического в тот год надо было 75 человек. К тому же первый секретарь Томского ОК КПСС Егор Кузьмич Лигачёв добился разрешения набрать на заочное отделение Историко-филологического факультета ТГУ 40 человек из числа учителей сельских школ области без всякого конкурса. А на оставшиеся 35 мест выбранного мною факультета было подано более 800 заявлений.

Вышел я из аудитории главного корпуса, иду на выход по первому этажу. Навстречу мне идёт профессор Ярошевский. Я с ним поздоровался, он остановился и спрашивает, как у меня дела, как сдаю экзамены.  Объяснил я профессору, как провалил экзамен. Он взял меня под руку и скомандовал: «Идёмте со мной. Это незаконно! Сейчас мы всё исправим». Я, было, стал возражать профессору. Сказал, что сейчас 11 часов, а в час уже будут вывешены списки зачисленных в ВУЗ. «У нас ещё целых два часа. Идите со мной, говорю я вам», — продолжал Константин Петрович, буквально волоча меня по коридору главного корпуса. Не помню в какой кабинет мы вошли, но с порога Константин Петрович заявил сидевшему за столом мужчине: «Допущена несправедливость! Вот этому абитуриенту незаконно снизили оценку за … и изложил суть». Мужчина, а это оказался председатель приёмной комиссии университета, молча протянул мне лист бумаги и попросил изложить суть моей претензии. Я попытался возражать, но Константин Петрович уже диктовал мне, что писать в заявлении. Мне выдали направление на пересдачу экзамена, Константин Петрович пожелал  удачи и куда — то поспешил.

Кинулся я искать где и кому сдать экзамен. Но все аудитории, где шли приёмные экзамены были уже пусты. Заканчивали приём экзамена по истории только в группе поступающих на экономический факультет. Туда я и направился. Заглянул в приоткрытую дверь, а за столом те же экзаменаторы, которым я час назад сдавал. Что делать? У двери тряслись две какие-то девочки. Я занял очередь за ними, но они предложили мне заходить перед ними. И я пошел.

Когда я вошел в аудиторию, экзаменаторы не без удивления в один голос сказали: «Но вы ведь уже экзамен сдавали». Я молча протянул им направление на пересдачу. Тот из них, что в узких очках,  быстро пробежал глазами моё направление и сказал: «Ну, ну. Посмотрим, что вы по истории знаете ещё». Я взял билет и — о БОЖЕ! Опять попался тринадцатый! Когда я назвал номер билета, мои экзаменаторы опять в один голос произнесли: «А ну дайте билет сюда», — я отдал билет, и они стали вдвоём внимательно рассматривать листочек билета с обеих сторон, полагая, что я его пометил, когда сдавал первый раз. Не найдя ни каких пометок на билете, отдали его мне и велели садиться готовиться. Вошли, взяли билеты одна за другой обе девочки, а я сидел, отложивши в сторону билет, не подавая ни каких признаков подготовки к ответу. Оба экзаменатора всё время на меня внимательно посматривали. Вот ответили все присутствовавшие в аудитории абитуриенты и не помню кто из экзаменаторов сказал мне: «Ну что, готовы отвечать? Готовы доказать, что вы лучше нас знаете историю?» На что я ответил: «Да нет, ни чего я не собираюсь доказывать. Просто у меня явно не хватает одного балла для поступления, а больше мне вряд ли разрешат. В Томске я служу только полгода, а тут своих желающих поступать очень много. Моя очередь теперь придёт очень нескоро. Терять мне больше было нечего и я сделал отчаянную попытку. Она к несчастью не удалась».

После этих моих слов экзаменаторы как по команде глянули друг на друга, потом тот, который в очках взял моё направление, поставил в нём заветное «отл» и протянул мне листок. От счастья меня затрясло, я вдруг вспотел. С заиканием благодаря моих спасителей взял я направление и помчался в приёмную комиссию. Когда  вошел в кабинет, выдавший мне направление мужчина сидел у стола машинистки и диктовал ей фамилии. Печатался приказ ректора о зачислении на заочное отделение… Я отдал направление и быстро вышел. А часа через три на доске объявлений я нашел свою фамилию в списке зачисленных.

На следующий день вышел я на службу и с головой окунулся в круговерть моей новой должности. За август и сентябрь я  смотался в командировки в Тулу и Ленинград, доставая концертные баяны и комплекты духовых инструментов, отстроил казарму для ансамбля песни и пляски со студией и несколькими звукоизолированными комнатами для репетиций вокалистов, баянистов, духовиков, струнников и прочих специалистов. В сапожных Томска пробивал заказы на пошив сапог танцорам, в трёх ателье заказывал концертные костюмы для цыган и узбеков, кабардинцев и грузин. В условиях всеобщего дефицита тех лет на это требовались разрешения от разного уровня городских властей. И в это самое горячее время приходит мне вызов на установочную сессию. Показал я его начальнику политотдела. Тот повертел, повертел мой вызов, положил его под толстое стекло своего стола и сказал: «Значит так. Этой бумажки я не видел. Ездить в университет не запрещаю. Учись, работай, главное не забывай про ноябрьский смотр коллективов художественной самодеятельности».

Посетил я в первый день организационное собрание, получил задания на зимнюю сессию. За все десять дней установочной посетил несколько лекций.

На смотре конкурсе в ноябре наш ансамбль занял первое место среди войск нашего министерства.  Смотровая московская комиссия смотрела наш конкурсный концерт по Томскому телевидению.

Напряжение на работе у меня спало и я стал часто наезжать в университет. До начала зимней сессии сдал досрочно все контрольные, зачёты и экзамены. У Анны Георгиевны Жеравиной взял тему курсовой «Военные реформы Петра первого». Во время зимней сессии я её уже сдал на проверку. Над темой работал с удовольствием. Перелопатил немалое количество первоисточников. В работе сделал анализ воинских Уставов Петра, сравнивая их с Уставами Советской армии. Вступил в спор с некоторыми историками, которые считали, что царь Пётр первый чтобы создать регулярную армию, приступил к созданию соответствующей материально-технической базы, проводя аналог с решениями руководства СССР по созданию  «материально-технической базы строящегося коммунизма». Я в своей скромной работе убедительно развенчал это утверждение. Мою курсовую Анна Георгиевна оценила на отлично и предложила мне глубже заняться изучением истории. Я ответил согласием, только попросил тему занятий, связанную с военным делом. На что моя уважаемая учитель сказала, что она сейчас изучает положение крестьян Сибири в средние века. Армейские дела, это направление другое, но она может поговорить с одним преподавателем их кафедры, который сведущ по этой тематике. Я согласился. И вот однажды прямо  в коридоре второго этажа третьего корпуса она представляет меня бывшему моему экзаменатору в очках:

— Сергей Фёдорович, это тот наш студент, о котором я вам говорила. Он хочет поглубже заниматься историей.

— А мы с ним уже знакомы, — сказал улыбаясь Сергей Фёдорович, поправляя кончиком пальца свои очки.

После этого мы прошли с ним на кафедру, поговорили. Сергей Фёдорович предложил мне изучать армию адмирала Колчака. Я согласился и он велел мне купить общую тетрадь, найти его на кафедре или в научной библиотеке и он даст задание.

Когда на следующий день я выловил в третьем корпусе вечно куда-то летящего Сергея Фёдоровича, он предложил пройти с ним в научную библиотеку. В безлюдном преподавательском зале библиотеки он молча взял у меня общую тетрадь и стал размашистым крупным почерком писать в ней названия книг, журнальных статей,  разного рода сборников и справочников. Абсолютно по памяти он быстро исписал шесть или семь страниц тетради. Потом сказал мне: «Прочтите всё это и приходите».

Уже после сессии я снова нашел Сергея Фёдоровича и сказал ему, что всё прочёл и показал выписки с указанием источников. Сергей Фёдорович снова взял мою общую тетрадь и исписал ещё страниц десять. Так до летней сессии я приходил к нему со своей тетрадью раза четыре.

Началась летняя сессия, мне нужна была тема курсовой работы на второй курс. Я сказал об этом Сергею Фёдоровичу. На что он коротко ответил: «Пока читайте.  С этим потом разберёмся». А в конце сессии на собрании нам предложили темы курсовых работ. Я не знал, что мне делать и как быть. Сергей Фёдорович тему не дал, не взять тему курсовой и здесь, а вдруг возникнут какие-либо проблемы! И решил я взять и написать курсовую работу у Голишевой Любови Александровны «Национальные и интернациональные части в Красной армии в годы гражданской войны в СССР». Ох и помучился я с этой темушкой! Каких-то сборников документов – нет. Монографий и им подобных исследований тоже нет. Ни чего не смог найти даже в периодике. Практически главным источником, откуда я что-то по крохам черпал, были коротенькие воспоминания участников гражданской войны, да мемуары некоторых военачальников героев той войны. Но в зимнюю сессию курсовую Любови Александровне я всё-таки сдал, получил «отл» и предложение продолжить работу над темой. Пришлось поведать Любови Александровне, что я уже занимаюсь у Сергея Фёдоровича.

Когда я пришёл со своей тетрадью к Сергею Фёдоровичу во время летней сессии в конце второго курса, он попросил у меня зачётку. Я подумал, что он хочет ознакомиться как я вообще успеваю, но Сергей Фёдорович написал «курсовая работа», а в графе, где ставят оценки за экзамен написал «зачтено». Я не придал этому ни какого значения. Думал так и быть должно. Такую же запись он, очевидно, сделал и у себя в ведомости. А на собрании нас заочников в конце сессии заведующая ОЗО в своём выступлении вдруг сказала: «Многие из вас оставляют хвосты за курсовые проекты, а вот товарищ Перепелятников написал аж две курсовые. Как это ему удалось спросите у него сами…» Дабы избежать повторений с моими курсовыми, я подошёл к Зое Георгиевне и объяснил, что к чему. «Надо было сразу мне сказать об этом. Пишите теперь курсовые у вашего Фоминых…»

При нашей встрече с Сергеем Фёдоровичем в тот же день в библиотеке он велел мне посетить первый отдел Университета и получить там разрешение на посещение специального фонда научной библиотеки. А в моей тетради теперь уже записал и источники из того фонда. Сколько я начитался там газет и мемуаров! Летом того года все свои свободные дни я провёл в подвале научной библиотеки, где помещался специальный закрытый фонд. А свободные дни себе я делал так. Раза четыре или пять в месяц мне выпадало оперативное дежурство по гарнизону Томска-7. Заступали мы на службу в 9.00 и во столько же на следующий день сменялись. После смены с дежурства я быстро бежал домой, принимал душ, завтракал, хватал портфель и на 40 автобус, который ходил из нашего Зато в г. Томск. С автобуса шел в научку, поднимал нужные мне книги, читал рекомендованную литературу по контрольным и зачётам. Если уже готов был сдать контрольную или зачёт, менялся дежурством на воскресенье. Все офицеры, кто должен был по графику заступать в нужное мне воскресение, с удовольствием делали это. Вечерами по понедельникам у всех преподавателей были часы консультаций с 18.00. Из читалки я приходил на «консультации» и сдавал контрольные или зачёты. Из-за того, что меня могли не отпустить  на сессии, ОЗО выдавало мне и направления на досрочные сдачи многих экзаменов. Так и учился я в моём дорогом храме знаний и наук все шесть лет. Все шесть отпусков я провёл в читалках университета и нашего ЗАТО, куда по межбиблиотечному абонементу я запрашивал многие книги из библиотеки Университета. А в библиотеке нашего города заведующей читальным залом работала моя хорошая знакомая, которая давала мне мои книжки и домой. Практически три года дома у меня была книга «Дневник Белогвардейца». Её автор бывший военный министр Адмирала Колчака барон Алексей Будберг. Библиотечный номер книжки был написан красными чернилами, а это означало, что её вынос из  библиотеки был запрещён. А из специального фонда было строго запрещено выносить ни чего. Заведующая читальным залом спецфонда прекрасно знала где эта книжка и, если кто её заказывал, она просила меня книжку срочно принести. И я, минуя нашу библиотеку, книжку приносил, а потом забирал снова. Я дал той женщине телефон оперативного дежурного, с которого можно было звонить в Томск и так мы с нею держали связь. Она доверяла мне, а я ей. Узнал где и у кого «Дневник белогвардейца» и Сергей Фёдорович. Несколько раз он просил меня срочно принести книжку в библиотеку.

Все последующие годы курсовые я писал только по вооружённым силам контрреволюции в Сибири. Каждая из них стали главами моей дипломной работы.

Три месяца положенного отпуска для написания дипломного проекта мне в части не дали. С перерывами получил я дней 15-20. За эти дни написал введение, перечень использованной литературы. Ещё раз пересмотрел, соединивши мои курсовые в единое произведение и сдал на проверку Сергею Фёдоровичу. «Всё нормально», — сказал он, прочитавши, — пишите доклад на 6-7 минут и будем защищаться».

И вот наступил день защиты. В кабинете на нашей кафедре за столом сидит представительная комиссия во главе с Израиль Менделевичем Разгоном.  Мы с Сергеем Фёдоровичем сидим  за вторым столом по центру. Дали мне слово для доклада. Когда я уже заканчивал доклад в кабинет не вошла, нет – влетела Мария Ермолаевна Плотникова. С порога она грозно произнесла: «Защищается такая тема, а почему об этом неизвестно мне? — потом добавила, — ладно хоть вас Израиль Менделевич не обошли…» После этих слов Мария Ермолаевна подошла к столу, через спины членов комиссии взяла с их стола мою дипломную, положила её на небольшую кафедру, которая стояла на столе, и стала быстро листая читать.  А в это время, не знаю что, говорил  оппонент о моей работе. Когда  офицер из училища связи закончил своё выступление, в комнате воцарилась на некоторое время абсолютная тишина. Взоры всех были устремлены на Марию Ермолаевну. Вот наконец она закончила просмотр моей дипломной и глянула в упор на нас с Сергеем Фёдоровичем. Мы со страху молниеносно в буквальном смысле слова нырнули головами под стол! Оттуда мы и услышали её спасительные для нас слова: «Да. Гражданскую войну в Сибири, без изучения воюющих сторон изнутри, изучать нельзя!» Я слышал, как  после этих слов она хлопнула ладошкой по кафедре и вышла из комнаты. Вылезая из-под стола, протирая пальцами запотевшие очки, Сергей Фёдорович сказал: «Я ж тебе говорил! Я ж тебе говорил!…»

Для читателей не историков поясню почему мы так напугались с моим дорогим учителем. Мария Ермолаевна  в то время доктор исторических наук, была одним из ведущих специалистов по гражданской войне в Сибири. Она автор большинства научных статей четвёртого тома пятитомника   академического издания Истории Гражданской войны в СССР.    Академик Генкина в начале шестидесятых написала  книжку «19-й год в Сибири».  Мария Ермолаевна так надавала известному академику историку в журнале «Вопросы истории», что последней мало не показалось. Помню фразу из той её статьи… «не знаете историю Сибири и нечего сюда из столицы соваться…». А во — вторых, как мне потом рассказывали, Сергей Фёдорович был учеником Марии Ермолаевны, под её руководством писал кандидатскую диссертацию.

Не довелось мне больше встретиться с дорогим Сергеем Фёдоровичем. После окончания университета меня перевели на службу в один из полков ЗАТО. Потом пришлось окончить Высшие стрелковые Курсы СА, дабы к моим знаниям общественных наук добавить академические знания военные. После этого назначили меня замполитом полка, а потом был выдвинут на должность и начальника отдела политработы Управления войск с переводом в город Ульяновск. Сколько раз порывался я попасть в город Северск, разумеется с посещением дорогого мне Университета. Не пришлось…

Но все эти годы, особенно после появления в нашей жизни интернета, я внимательно следил за кипучей работой моего учителя. Я гордился и горжусь, что судьба удивительным образом свела меня именно с ним.  Доктор исторических наук Сергей Фёдорович Фоминых НАУЧИЛ МЕНЯ УЧИТЬСЯ. Научил по крупицам из десятков книг, газетных и журнальных статей добывать нужные самые ценные данные, открывать и постигать горизонты и вершины знаний.А это подлинное счастье в жизни.

Так уж получилось, но не пришлось поздравить и низко поклониться выдающемуся учёному историку моему учителю в день его восьмидесятилетия. Вечная ему память …

Выпускник Заочного отделения Исторического факультета ТГУ 1973 года,
подполковник в отставке, Андрей  Перепелятников.

Декабрь 2020 года Ульяновск.

Интересное


1 комментарий

  1. Валерий:

    Сочувствую.
    Тюкалов В.Л

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *